На дискуссиях с японскими кинематографистами

Новые моменты внес в дискуссию Семен Фрейлих: «По существу, здесь две развязки: одна сцена харакири, другая сообщение о количестве погибших в войне людей. Вторая должна была быть сильнее, ибо меня в первую очередь интересует вовсе не дворцовый переворот. Меня интересует то, что Пушкин в «Борисе Годунове» определил словами: «Народ безмолвствует». В фильме народ тоже безмолвствует. Трагедия состоит в том, что безмолвствуют могилы. И массовые сцены это миллионы могил. Но они показаны бегло, чисто информационно, в то время как гибель военного министра эмоционально потрясающа».

Эту мысль продолжил Юрий Ханютин: «Сфера картины, как мне кажется, искусственно сужена. Миллионы искалеченных и убитых людей, разрушенные города остались информационной справкой, а трагедия военного министра Анаки оказалась именно той трагедией, которая разворачивается на наших глазах, которая нас волнует и заставляет как бы невольно ей сочувствовать. Мне недостает в фильме равного по силе воздействия эпизода, который бы отражал гибель «камикадзе». Сцена, когда эти юноши отправляются на бессмысленную смерть, сделана сильно, но она не уравновешивает показанной в фильме трагедии верхушки.

В итоге получается, что трагическая вина героев картины состоит в том, что они проиграли, а не в том, что они начали войну... Как людей их следовало бы показать и в каких-то других поворотах характера: в их жестокости, прямолинейности, грубости, в каких-то отрицательных человеческих качествах. Тогда разоблачение милитаризма было бы полнее и художественно убедительнее. А так получается «смерть богов», в то время как трагедия миллионов простых людей отражена лишь в сухом информационном перечне».

Введите ваше имя:

Комментарий:

Защита от спама - решите пример: